Василий Учайкин: «Настоящий руководитель должен работать по 25 часов в сутки. Так нас учили»
С Василием Семеновичем Учайкиным я хотел встретиться давно. Это легендарная личность на политическом небосклоне Мордовии, видный партийный и государственный деятель, значительное время находившейся у руля нашей республики. Несмотря на свой солидный возраст, Василий Семенович и ныне по- прежнему находится в строю: он - заместитель председателя Консультативного Совета при Главе РМ, помощник Председателя Правительства РМ, председатель ветеранской организации при Администрации Главы РМ и аппарата Правительства РМ, председатель общественного Совета Мемориального музея военного и трудового подвига 1941-1945 гг. В настоящее время весьма интересно вспомнить былое время с его позиций, провести параллель с временем настоящим.
Карьера Василия Учайкина началась с работы в аграрном секторе республики в конце пятидесятых годов прошлого века. Это поприще было почетно и тогда, почетно и по сей день, не зря за Мордовией закрепилась слава сельскохозяйственного региона. Азы деревенского труда он получил в детстве, в родном селе Симкино в тяжелое послевоенное время.
В селе тогда жили хуже некуда, в 1946 году случилась страшнейшая засуха, случайная искра и сильный ветер вызвали большой пожар, полсела сгорело. Его отец Семен Павлович пал смертью храбрых у Кенигсберга за 2 месяца до Победы, брата после войны с фашистской Германией отправили на войну с Японией. Главные заботы по хозяйству подростку пришлось брать на себя. Приходилось землю пахать, управляя упрямыми быками. Однако стать аграрием, он прежде всерьез никогда не думал. У него была мечта о морской службе, хотел учиться в высшем инженерно-морском училище в Ленинграде.
- Спал и думал об этом. Но когда приехал в Саранск, а именно республиканский военкомат в то время направлял кандидатов для учебы в подобные заведения, выяснилось, что непосредственно в этом училище мест уже нет. Я все же поехал в Ленинград, но там столкнулся с проблемой. Некоторые ребята приехали поступать в училище вместе с папами – адмиралами, и их принимали в первую очередь из-за заслуг родителей. Мне было отказано, но взамен был предложен другой выбор: военно-морские училища во Владивостоке, Одессе, Кронштадте. Делать нечего, согласился на Кронштадт, не возвращаться же домой?! Ведь провожали всем селом! Но, как оказалось, сориентировался я не совсем верно. Окончившие инженерно-морские училища в то время получали высшее образование, а в том, в которое поступил я, готовили матросов и брали туда ребят с семилетним образованием. А у меня среднее образование, отличные оценки… Повторять уже изученное не имело смысла. Но, чтобы «дать обратный ход», должен быть весомый предлог и главной причиной для этого я избрал выдумку, что мой отец был в плену. Тогда с этим было строго, и меня отправили восвояси. Когда приехал обратно, мне рассказали, что в Ульяновске есть сельскохозяйственный институт, про который шла хорошая слава. В этом городе жило много родни, и я поехал туда. В свое время немало селян из Симкина подались в Ульяновск в поисках лучшей доли. Экзамены я сдал успешно. Специализацией я выбрал ветеринарию. Я знал село, знал сельское хозяйство: как выращивать картошку, овощи, фрукты, как обрабатывать землю. Учение мне поддавалось хорошо. Меня привлекли к общественной работе, я стал выпускать стенгазету: «Крокодил» идет по институту», куда писали критические статьи, бичевали нерадивых студентов. Причем, критиковали и преподавателей, невзирая на звания. Представьте, я, студент, мог критиковать профессора! Иные материалы для стенгазеты мы черпали на ученых советах института, куда мы получили допуск. После моего выпуска, я знаю, эти стенгазеты в архив института отправили. Вот таким образом происходило мое становление.
- Василий Семенович, то, что Вы закончили агроинститут, наверняка помогло Вам не только в работе по профилю, но и тогда, когда начали формироваться как руководитель республиканского уровня. Ведь Мордовия – аграрная республика (по крайней мере, была тогда) и чтобы знать специфику основного производства, нужно иметь и образование соответственное. Чтобы быстрее решать возникающие вопросы.
- Дело было в следующем. Когда Никита Хрущев пришел к власти, то взят был курс на подъем сельского хозяйства и многие партийные и хозяйственные руководители регионов вынуждены были получать сельскохозяйственное образование, плюсом к уже имеющемуся. То есть, в то время это образование являлось добровольно- обязательным. На моей памяти восьми руководителям райкомов партии Мордовии пришлось переучиваться заново, чтобы идти в ногу со временем. После этого они уже могли разговаривать с любым аграрием со знанием дела. Когда я вернулся после учебы в Мордовию в 1957 году, исполняющим обязанности министра сельского хозяйства был Сергей Митяйкин. Он дал мне направление в Большое Игнатово. Помню, доехал до Оброчного, позвонил директору МТС, куда меня направляли, а он сказал, что у него только одна машина и чтоб я добирался, как сам смогу. А был август, сплошные дожди, грязи по колено, я еще подумал, что долго не задержусь, максимум три месяца. Меня приняли главным ветеринарным врачом в МТС. Когда я туда приехал, то руководство большей частью оказалось в моих руках, потому что дипломированных знающих специалистов там не было. Спустя три месяца, как я устроился, довелось мне поднимать зябь. Тогда впервые мне пришлось ощутить на себе бремя руководителя: человека, которому доверено ответственное дело и которое он должен решить, организуя других людей. До этого мне такого делать не приходилось. Пришлось сориентироваться очень быстро. Приехал в подведомственную деревню Селищи, а там главные работники, механизаторы, выпивают - престольный праздник отмечают. Отправился в поселок Семеновка, что рядом, там - то же самое. Приходилось с комбайнерами и трактористами агитационно-разъяснительную работу проводить, объяснять сложность момента, поднимать их на рассвете. В результате план подъема зяби выполнили в сроки. А первые наглядные азы руководства мне преподал Петр Борейкин, секретарь райкома партии по идеологии (впоследствии работал редактором республиканской газеты «Эрзянь правда»). Он меня брал в свои поездки по селам, натаскивал для будущей работы. Приезжая в очередное село, он одно дело делал сам, а другое поручал мне. Понемногу я стал заниматься идеологической работой, и это меня привлекало. Однажды я Борейкина упрекнул, после чего у нас отношения охладели. Мы приехали в село Старое Чамзино, в колхоз "8 Марта", а там у председателя колхоза мать была верующей, часто молилась, и, естественно, дома у нее в положенном углу традиционно располагался иконостас. Борейкин это заметил и устроил председателю сильнейший разнос. Чисто по человечески мне тогда это не очень понравилось, о чем я и сказал Петру Прохоровичу, что эта старушка своей верой никому не мешает. Он на меня настороженно посмотрел и брать с собой стал гораздо реже. А я уже привык встречаться с людьми, работать с ними, мог решать возникшие вопросы на месте вместо директора МТС. Далее создали сельскохозяйственную инспекцию и меня взяли туда без моего согласия. Место было не выгодное с понижением зарплаты, но отказаться я не мог, потому как знал, что такие вещи не одобрялись руководящим составом района. Что характерно, нас тогда никто не спрашивал: хочешь ты работать или нет, нравится или нет, решали за нас. Строптивых не любили. Да и было мне тогда всего лишь 25 лет. Наверное, я работал хорошо, потому что на очередной районной сессии был избран заместителем председателя райисполкома. Работа была незнакомая, приходилось учиться всему на ходу, во все вникать. Спустя время первый секретарь райкома партии Кузьма Бекшаев позвал меня с собой в Саранск на бюро обкома, там решался кадровый вопрос Большого Игнатова. В нашем районе намечалась рокировка руководителей: Бекшаева переводили в Ардатов, действующий председатель райисполкома уходил на его место, а уже его кресло должен был занять молодой перспективный кадр. Бекшаев предложил этот пост мне. Я отвечаю, что не смогу, не справлюсь. Тогда он мне уже сурово: «Если ты сейчас откажешься, я тебя из района вытолкну и ты нигде в республике не найдешь работы!». На этом же бюро присутствовал Председатель Совета Министров Мордовии Иван Павлович Астайкин. По окончанию мероприятия он позвал меня к себе. Спрашивает, знаю ли я работу председателя райисполкома. Отвечаю, что пока не знаю. Потом он сказал слова, которые я запомнил на всю жизнь: «Учти, что тебе предстоит работать все 25 часов в сутки. Если выдержишь, то из тебя получится хороший руководитель». Сам он работал очень много. Себя хвалить не хорошо, но люди говорили, что я тоже трудоголик. А у председателя райисполкома работа чисто хозяйственная, все, что происходило в районе, ложилось на его плечи, за исключением кадровых вопросов (этим занимался райком партии). Астайкин пообещал контролировать мою работу. Однажды летом на республику обрушились проливные дожди. Ни до этого, ни после, не припомню такой ненастной погоды. Особенно тяжко пришлось нашей зоне, поля утонули в воде. Мы тогда практически потеряли весь урожай, он полностью остался в земле. Лишь часть его могли взять, когда замерзла вода. Приезжал Астайкин со специалистами из республиканского Минсельхоза. Решили зерноуборочный комбайн поставить на специальные лыжи, а его тянуть должен был единственный на весь район трактор. Но трактор утонул, а комбайн разломился на две части. Тогда Астайкин махнул рукой: если сможете что взять - возьмите, а если нет, то не стоит и мучиться. Отголоски этих ливней отразились и на следующий год.
- А Вам не доводилось ездить за рубеж с целью обмена опытом в области того же сельского хозяйства?
- Если брать непосредственно то время, то никто нас за рубеж не пускал. Появилась возможность туда поехать позже, когда работал уже в Атяшеве (Большеигнатовский район тогда ликвидировали, путем укрупнения территорий). Второй секретарь обкома партии Семен Шорохов предложил мне съездить в Данию перенимать опыт. А я в Атяшеве, как раз возглавлял управление сельского хозяйства, что при Хрущеве приравнивалось к первому секретарю райкома партии. Но не сложилось: меня отказался отпускать тогдашний министр сельского хозяйства Михаил Чернов: «Рано ему». В общем, провалили тогда мою кандидатуру, хотя я уже гору литературы разной прочитал, чтобы там быть на уровне. Впервые мне довелось выехать за рубеж, уже будучи Председателем Совета Министров Мордовии в составе советской правительственно-партийной делегации в Болгарию в 1980 году. Это было летом, как раз Олимпиада была в Москве. Я не попал на ее открытие, зато был на закрытии. Тогда Брежнев своим волевым решением обязал всех региональных руководителей присутствовать на этом мероприятии, где выступал и давал оценку масштабному событию. А я на тот момент оказался в Софии, пришлось прервать поездку. Несмотря на это, будучи там, за короткий период мы успели ознакомиться с их опытом работы, с вопросами хозяйствования аграрных комплексов. Там было чему учиться. Меня, в частности заинтересовали небольшие молочные комплексы, которые уже тогда имели развитие в дружественной стране. Цеха по переработке молока, по переработке сыра, масла. Вызвало интерес производство вина. В частности, вино «Мелник». Довольно неплохое. В свое время оно у нас, и у нас, в Саранске было. Нас в Болгарии специально возили в город Мелник (откуда и название вина). Показали, где хранится это вино, и дали продегустировать. Дегустация проводилась в темном погребке, где хранилось оно в дубовых бочках. Присутствие света там было не желательным, как оказалось, оно вредило качеству вина. Я решил попробовать, сравнить с тем, что продавали в Саранске. Должен сказать: это небо и земля, вино отличное, голова оставалась свежая, и теплое и приятное ощущение в организме. На прощание я решил прихватить с собой две бутылки из магазина. Перед отъездом попробовал: вкус уже совсем не тот. В последствие мне это объяснили добавлением консерванта. В первом случае – мы пили натуральное вино, а в магазинное добавлялись консерванты, чтобы оно дольше сохранялось. Еще похожий случай. Когда мы учились в высшей партийной школе, Николай Поляков, заместитель Председателя Совета Министров Молдавии в Сочи пригласил меня к себе и угостил своей продукцией. Молдаване – виноделы известные и продукция у них отменная. И он посоветовал впредь пить вино, непосредственно от производителя, а не то, которое продают в магазинах.
- Глобальных экономических кризисов в советское время не наблюдалось. И мировые катаклизмы на советскую экономику особо не влияли. Но, тем не менее, проблем хватало, которые приходилось решать Вам, как одному из первых лиц республики. Какого плана они были?
- Проблемы, которые следовало решать, были разного плана. Скажем, некачественные поставки. К примеру, с той же Болгарии поставляли томаты, которые приходилось потом выбрасывать. Разумеется – это дружественная страна, и претензии ей мы не предъявляли. А иногда свинью нам подкладывали наши соседи из братской республики Туркмении. Вот с ними мне довелось немало повозиться. Мордовия в то время отправляла за пределы республики до 220-250 тысяч тонн картофеля. Это была ответственная задача. Приходилось общаться с людьми высокого ранга, к примеру, с Виктором Гришиным, первым секретарем Московского обкома партии (как только картошка не поступала, или поступала плохого качества, Гришин напрямую звонил мне или Березину, первому секретарю ОК КПСС и сурово спрашивал: «Где картошка для Москвы?!»). Помимо того, мы тогда поставляли этот продукт в Волгоград, Саратов по 50-60 тысяч тонн ежегодно, Азербайджану -20 тысяч тонн, Кубе - по 50 тонн в специальной упаковке, Туркмении – 10 тысяч тонн. И вот с последними случилось недопонимание. Туркмены стали выдвигать нам претензии относительно качества нашего картофеля. Якобы она приходит к ним уже испорченная, гнилая, и на основании этого они отказывались платить. Я в этом, мягко говоря, сомневался и отправил туда с проверкой председателя Мордпотребсоюза Петра Дражнюка. Он приехал и проверил – все нормально. А как уехал, вновь звонят туркмены, опять «пошло гнилье» и, как следствие, отсутствие оплаты. Приходилось избавляться от таких потребителей. А это в те времена было делом нелегким. Поставками собранного урожая в регионы страны тогда ведал Госплан СССР и эти вопросы решались там. Раньше было плановое хозяйство, у которого были свои плюсы и минусы. Сейчас этого нет, хотя было бы неплохо, применять в хозяйстве достойные наработки прошлых лет.
- В Вашей жизни, как и у большинства сограждан, четко прослеживаются три периода: советский, девяностые годы прошлого века, и новое время, в котором живем сейчас. Девяностые – самые тяжелые, это понятно, а в каком времени комфортнее жилось человеку: в советское время или сейчас?
- Сложно ответить на это вопрос. В советское время люди работали добросовестно, получали за это зарплату и не задумывались о завтрашнем дне. Человек был защищен. 90-е годы подкосили нас капитально. Ученые подсчитали, что за эти годы урон был больше, чем в годы Великой Отечественной войны, около 40% ВВП было потеряно. Потом пошло медленное улучшение. Что имеем сегодня? Я наблюдаю серьезный недостаток в том, что мы зарабатываем большие деньги, но не пускаем их в большое дело на общее благо, а отправляем их за пределы страны (почему-то дельцы думают, что там их деньги сохранятся, а в России нет) и коррупция, которая приобрела большие размеры. Сказать, что прежде все было хорошо, а сейчас все плохо, я не могу. Там были очень хорошие моменты в вопросах производства или реализации товаров. И надо отметить, что те, кто раньше хорошо работал, как правило, не думал о наполнении карманов. Это относилось и к руководителям высокого уровня. Когда в 90-е годы врачи приходили на вызов к бывшим республиканским министрам, членам правительства, директорам предприятий, то были удивлены скромностью их квартир. В бытность Председателем Совета Министров я быстро узнавал о нечистоплотности иных республиканских руководителей, директоров предприятий и наказывал их. Причем, на них не всегда заводили уголовные дела, их не всех даже увольняли с работы, с некоторыми хватало вразумительной беседы, после которой они работали без нарушений.
- Какие крупные экономически значимые проекты в истории Мордовии были воплощены за время Вашего правления?
- Можно вспомнить историю с Сурским водоводом. В 80-х я два года ходил по федеральным министерствам, объясняя, что столица Мордовии может остаться без воды. Вынужден был обратиться к председателю Госплана СССР Николаю Байбакову, изложил ему свою просьбу: провести водовод из реки Суры в Саранск. При положительном решении водой будет обеспечен жилой сектор и предприятия республики. Он попросил подготовить предложение: сколько потребуется расходов при реализации проекта. Говоря современным языком, бизнес-план. Договорились сначала проводить только одну ветку, и то при условии полнейшей подготовки. К сожалению, этому проекту не суждено было реализоваться, я вынужден был уйти с работы. Мы трубу-то провели, а дополнительные объекты для перекачки и фильтрации просто не успели до конца соорудить. Не смогли завершить этот проект и после, уже в 90-х годах. Хорошо, что проблему удалось решить, расширив Руднинский водозабор. В свое время была у меня задумка: в Саранском аэропорту построить взлетно-посадочную полосу. Порой очень стыдно становилось перед гостями столицы республики. После дождя взлететь самолету было достаточно сложно, трактор АН-10 вытаскивал самолет из грязи на сухое место. Было принято решение: взлетно-посадочную полосу в аэропорту сделать любой ценой. Деньги на это дело планировалось выделить из республиканского бюджета. Но их было явно недостаточно. Был подготовлен проект. Я обратился к заместителю министра гражданской авиации СССР Леониду Свешникову: «Очень прошу, изыщите возможность!». Через неделю Свешников прилетел в Саранск. Узнав, что строительство идет на республиканские деньги, но их не хватает, замминистра воскликнул: « А я в Комсомольске-на-Амуре уже пятый год строю, и там все не могут освоить выделенные деньги!». Я пригласил тогда московское начальство отдохнуть в Мордовии, он согласился. Его сразу повезли в Темников, в заповедные места, угостили, как полагается. Свешников остался доволен мордовским гостеприимством и пообещал неосвоенные финансы из Комсомольска-на-Амуре переправить в Саранск. Через две недели деньги пришли. Так появилась в Саранске качественная взлетно-посадочная полоса - 2200 метров. Это было в 1985 году. Сейчас идет подготовка к чемпионату мира, и строительство нового аэропорта с пропускными терминалами и взлетно-посадочной полосой идет победными темпами.
Несомненным достижением Мордовии я считаю строительство газопровода. В начале 80-х по территории Мордовии проводили 7 ниток газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. Газопровод должны были провести быстро – таково было задание Председателя Совета Министров СССР Алексея Косыгина. Задержка в Мордовии и ответвление в населенные пункты республики не предусматривались.
Нам же это было совсем не выгодно: проводить газ, а самим остаться без него. Я попросил сделать его ответвление, мне было пообещано сделать это потом. Газовый начальник прилетал потом в Зубову Поляну. Решили на большую трубу поставить ряд «самоваров» - кранов, от которых можно потом вести ответвления на райцентры республики. В других областях этого сделать не сумели, а мы это сделали и пока эти трубы проходили, мне газовики эти «самовары» поставили. Я им за это способствовал в ускоренном отводе земли. Как только эти «самовары» поставили, возник следующий вопрос: где найти трубы и специальную импортную изоляционную ленту, чтобы скреплять места сварки труб. Я встретился с министром газовой промышленности Виктором Черномырдиным, который курировал строительство газопровода, но он сказал, что помочь не может. С целью чтобы найти необходимое, стал обращаться в разные инстанции. Мне сказали, что есть такой пензенский мордвин Степан Дережев, который закупает за рубежом трубы и нужную изоленту. Я решил познакомиться с ним и напомнить про историческую родину, чтобы помог землякам с газопроведением. При знакомстве Степан Романович сказал, что мордовские корни есть и у жены Исаака Агаева, который возглавляет крупное подразделение его службы, почти постоянно находящейся в Чехословакии. С Исааком Ивановичем мне удалось встретиться в Министерстве промышленности СССР. Через него я смог наладить получение труб и изоленты, после чего началось строительство отводов газопровода внутри Мордовии. Таким образом, газ в Мордовии появился гораздо раньше, чем у соседей. Газ был подведен во все районные центры, кроме Ардатова, Инсара и Ковылкина. Вопрос опять уперся в финансы. На тот момент Председателем Госплана страны стал мой хороший знакомый Юрий Маслюков. В ЦК КПСС было принято решение провести его кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР от Мордовии. Вскоре после этого газ поступил во все районы Мордовии. С конкретным проведением в населенные пункты возникло много проблем, а потом я вынужден был уволиться. Но я с удовлетворением должен отметить, что спустя годы это дело достаточно удачно завершили новые руководители республики Николай Меркушкин и Владимир Волков.
- А ведь есть регионы, где газ до сих пор не проведен?
- Разумеется, их немало и самый яркий пример – Московская область. Почему в свое время я пошел на активное развитие газификации в Мордовии? Мне тогда вспомнилось, как в свое время проводил электричество в селах республики, как помогла моя напористость, и подумал, а что если также провести газ? В то время, в 1959 году, когда я еще начинал работать председателем райисполкома в Большом Игнатове, республика большей частью была не электрифицирована. Выход из положения подвернулся: тогда в Горьком запустили ГЭС. Рядом с Мордовией проходило строительство высоковольтных линий. Но заход в республику был также не предусмотрен. Доходили до границы с ней (как раз, Большеигнатовский район), а дальше тащите сами, если хотите. Я тогда стал упрашивать начальника строительства Александра Александрова, дескать, район Богом забытый, люди бедные, сами провести не смогут, протащите еще немного хотя бы 22 километра до райцентра. И ведь уговорил. Так селянам поступил свет – счастье было неописуемое.
- Василий Семенович, Вы и сейчас в гуще жизни. Что вы назвали ли бы плюсами экономики современной Мордовии, а над чем нужно еще основательно поработать?
- В настоящее время я часто езжу по республике, посещаю заводы, как правило, это предприятия перерабатывающей промышленности. Беру с собой членов Консультативного Совета. Мы пропагандируем хорошую работу предприятий, даем им оценку. Мы были на Атяшевском и Торбеевском мясокомбинатах, Ковылкинском комбикормовом заводе. Я хотел бы отметить то, что там работают специалисты высокого класса, мастера своего дела. Наблюдая за их работой, чувствуешь себя учеником начальной школы, а они представляются академиками. Мы были и у светотехников. Начиная с 90-го года, «Лисма» претерпела большой урон, предприятие пришло в упадок, и это произошло из-за того, что директорами становились случайные люди. Но вот пришел нынешний руководитель, у которого мы побывали в гостях. Сейчас там новое производство и, можно прямо сказать, что предприятие становится на ноги. Директор обещает ввести всякие новшества, наладить выпуск ламп, исключая использование ртути, что позволит нам опередить в этом Китай. Были на заводах «Оптико-Энерго», «Биохимике». Их не стыдно показывать западным специалистам. А из нынешних проблем?.. Сейчас нужно максимально поработать с молочным скотоводством. В Мордовии создана отличная база для производства сыра, а молока не хватает! Ведь нам до сих пор приходится завозить молоко от наших соседей. А в целом, республика замечательно выросла: и промышленность и сельское хозяйство и это произошло потому, что у руля оказались грамотные специалисты.
- Василий Семенович, извините, что напомню на солидный возраст, но, несмотря на него, Вы занимаетесь большей работой, причем по самым разным направлениям. Как у Вас на все это хватает сил и зачем это нужно?
- Мне это необходимо. Если бы сегодня перестал работать, заниматься всеми этими вопросами, вряд ли я бы до сих пор жил нормально. Мне нужно постоянное напряжение. Организм требует нагружать его, но не ломать. Я прихожу на работу, как и прежде в 8 часов и ухожу, когда заканчивается та работа, которую я запланировал. Конечно, досадно,что я уже не могу работать, так как когда-то работал: тут и возраст, и положение, и все остальное. Но, несмотря на все это стараюсь помогать руководству республики в тех вопросах, которые мне по силам.
Нынешний кабинет Василия Семеновича находится на шестом этаже Белого Дома. После беседы спускались на лифте, и тут он вздохнул:
- И все-таки я считаю настоящим Домом Республики Дом Советов, в котором сейчас располагается Госсобрание. Именно там долгие годы располагалось партийное и хозяйственное руководство республики. Там, в коридорах, залах присутствует некая особая величественность. А этот Белый Дом…Я был против его постройки у нас и неоднократно об этом говорил Анатолию Ивановичу Березину. Это здание не для Саранска, оно идеально подошло бы, для Краснодара, или более южных городов. Нам нужно несколько иное. Но меня не послушались.
Семен МИХАЙЛЕВИЧ
