Николай Кручинкин: «После распада СССР поисковики сохранили связь со всеми республиками бывшего Союза»

Видимо, Николай Андреевич Кручинкин - педагог от рождения, призвание - налицо, он все время работает с детьми. По образованию: историк и учитель начальных классов и до 1998 года работал учителем в школе села Гузынцы Большеберезниковского района. Причем преподавал не только историю, но и географию и физкультуру, другие предметы, дважды был директором. Вся биография была связана с селом: восьмилетка, педучилище, потом армия: 1972-1974 годы. Высшее образование получил заочно. В 1975 году в сельской школе на базе историко-краеведческого кружка "Сияжар" появился штаб "Красных следопытов". В 1988 году был создан военно-патриотический отряд «Поиск». Это стало делом его жизни. Этот отряд обрел много единомышленников и последователей.

-Николай Андреевич, что Вас подвигло заниматься поисковой деятельностью? Что послужило толчком для этого: интерес, особое отношение ко всему, что связано с минувшей войной?

- Поводом послужила любовь к истории, краеведению, хотелось реализовать себя, работая с ребятами. И чем дольше этим занимался, тем больше затягивало. Как снежный ком, наслаивалось все новое, и новое. В этом специфика работы. В текущем году, буквально на днях, мы отмечаем сразу две даты. Первая - 30 лет со дня нашей первой поисковой экспедиции. Мы ездили в Смоленскую область, Рославльский район, где пролегал путь нашей 326-ой краснознаменной дивизии. Мы историей этой дивизии занимались еще в бытность «Красных следопытов». Там воевали наши односельчане, а один из них, Нуянзин, погиб.

Помимо этого, 35 лет исполняется нашему отряду «Поиск». Поисковой работой мы, будучи «красными следопытами» занимались с 1975 года, но это был «подростковый» период. А переходу на более высокую ступень поисково-розыскной работы предшествовало одно событие, которое и послужило толчком. День музея в нашем селе с некоторой поры отмечается ежегодно. Мы с ребятами своими силами создали сначала школьный, потом сельский историко-краеведческий музей, нашу гордость. В праздник собирались у музея, ставили самовары, ребята приносили пироги и другие сладости. Отмечался он традиционно и 18 мая 1983 года. И к этому дню каждый «красный следопыт» получал задание: принести какой-нибудь экспонат для музея. И приносили: кто старинный горшок, кто скалку, прялку. Одна девочка принесла солдатскую фляжку. Она была исписана –исцарапана. Там было представлено и имя вероятного владельца - Виктор Александрович Кадочников (у нас в деревне таких людей не было) и другие координаты: Курганская область, Армизонский район, село Троицкое, «Смерть немецким оккупантам», «Светись же русская земля», Казань, 1942. Мы задались целью: давайте найдем хозяина этой фляжки. Тогда и решили штаб «Красный следопытов» переименовать в отряд «Поиск». Раньше мы ходили по ветеранам, воспоминания записывали, занимались красно-следопытской работой, а сейчас переключились на поисковую, задачи у нас расширились. И за три месяца мы нашли хозяина. Писали в Кемеровскую область, в Курганскую, в разные районы и села. Получили несколько писем и в одном из них был адрес: Свердловская область, город Талица. Написали по нему и получили ответ. Виктор Александрович рассказал о себе: воевал с 1942-го года, в 1945-ом, уже после войны, работал в комендатуре Берлина. Про то, каким образом его фляжка могла попасть в мордовское село, он понять не мог. Мог потерять, а скорее всего, в День победы, в дань памяти, между воинами-победителями шла обмена вещами, часами, памятными сувенирами. Возможно, в тот момент там был и наш солдат, с Березниковского района. А Казань на фляжку попала по той причине, что Кадочников в 1942-м году был там в учебке, сразу после призыва. В один день, отдыхая после учебы, он и разрисовал фляжку.

- С Вашего села сколько мужчин воевали?

- Ушли на фронт 240 человек, не вернулось назад 128, и только о двадцати было известно, где они захоронены. К моему занятию поиском погибших повлияло, видимо и то, что мой отец тоже воевал, вернулся с войны раненым. 16 человек с нашей родни воевали, шестеро из них погибли. Брат моей матери Тихон пропал без вести. Искали его, но точного места гибели и захоронения так и не определили. Мой интерес к поисковой работе передался ребятам, и я тогда усмотрел в этом большой потенциал воспитательной работы. Сейчас, спустя 35 лет, я могу сказать, что для большинства молодых людей один раз побывавших в поисковых экспедициях и поднявших хотя бы одного своего сверстника из далекой Великой Отечественной, призывы и лозунги уже не нужны. Для них уже не требуется лишних слов и аргументов, чтобы доказать тот факт, что земля, на которой ты родился при всех ее недостатках и проблемах заслуживает преклонения и уважения, а наши деды и прадеды, защищая ее от врагов, в первую очередь думали о процветании Родины, а не собственной выгоде.

Когда мы образовали свой отряд, то поначалу продолжали дело, начатое «Красными следопытами», потому как Мордовия не фронтовая территория и мы не были знакомы с проблемой не захороненных солдат. И в газетах тогда об этом не очень-то писали. Но нам в конце 80-х попала в руки «Книга памяти» из Вологды, у них там это дело было достаточно развито. Они из списка, умерших в местном военном госпитале, выбрали 76 уроженцев Мордовии и стали писать письма родным: знают ли они, где похоронены их отцы и деды. И 40 семей погибших не знали об этом. Мы стали брать с них пример и тоже начали искать погибших односельчан.

- Когда Вы создали отряд «Поиск», думали ли о том, что он будет обрастать единомышленниками по всей Мордовии, что это движение станет массовым?

- Мы не думали об этом. Мы делали свое дело. Искали односельчанам-ветеранам однополчан, с которыми они потеряли связь. А то, что работа станет масштабней и выйдет на такой уровень, мы, конечно, и мечтать не могли. О том, что направление нашей деятельности коренным образом меняется, мы узнали на слете поисковиков в Калуге, на Вахте памяти. В ряде городов, где проходили сражения, отряды поисковиков стали появляться вскоре после окончания войны. Мы начали этим заниматься позже и приходилось учиться на ходу.

Основателем поискового движения в России принято считать Николая Орлова из Новгородской области. Он работал путевым обходчиком, и ему приходилось нередко сталкиваться с захоронением солдат, погибших на полях сражений. Он брал документы погибших и писал родным адрес их захоронения. Его почин был подхвачен, движение стало шириться. Люди по зову сердца решали почтить память павших. Причем, совершенно безвозмездно на тех порах. Тогда было только заявлено, что «никто не забыт и ничто не забыто», то есть государство знает обо всем и не стоит заботиться. Но это было не так. И первым инициаторам поискового дела мешали, вставляли палки в колеса, не печатали их материалы о поисках, а фильм о раскопках и найденных останках погибших, заставили уничтожить. А легализована их стихийная деятельность была в 1988 году на слете в Калуге. Там были прежде всего поисковики из фронтовых областей, они и представили проблему и пути ее решения. Там же это движение поддержал комсомол, с тех пор при каждом райкоме ВЛКСМ был отдел патриотического воспитания, в введении которого было поисковое движение. И комсомол действительно оказывал помощь поисковикам, в том числе финансовую. Я вспоминаю 1990 год, когда, несмотря на непростые времена, деньги на проведение экспедиций нам выделял областной комитет комсомола, первым секретарем которого тогда был Владимир Василькин. На полученные деньги приобрели палатки, и форму-камуфляж, и все остальное. Мы тогда ездили в Вязьму Смоленской области. С тех пор финансирование мероприятий поисковиков стало постоянным. Менялось только руководство: на смену комсомолу пришел комитет по делам молодежи. Теперь во всех 82 регионах России работают региональные поисковые объединения.

-А есть ли подобные движения на территории Украины, Белоруссии и других республик, где также проходили сражения и гибли солдаты с обеих сторон?

-Необходимо отметить, что с распадом СССР, не распалась связь поисковиков и все контакты сохранились. Сколько патриотических организаций раньше было: октябрята, пионерия, комсомол и все распались, а «Поиск» до сих пор живет. Поисковые объединения Украины, Белоруссии, Молдовы, прибалтийских, среднеазиатских и кавказских республик по -прежнему продолжают совместную работу. На фронте воевали солдаты со всех концов страны, и погибшие есть отовсюду. Наши ребята постоянно встречаются во время поисковых экспедиций с поисковиками из республик бывшего Советского Союза. И мы в свою очередь можем поехать, скажем, в Белоруссию. Прежде можно было поехать в поисковые экспедиции и в различные области Украины, а сейчас только в Донецкую и Луганскую. Хотя в остальных местах незалежной продолжают по прежнему работать свои поисковики, там же по всей территории прошла война.

-Наверняка вашей работе мешают так называемые «черные копатели», которые также ведут раскопки, но несколько с другой целью?

-Они находят оружие, какие-то награды, сохранившиеся золотые зубы, и потом отправляют на «черный рынок», на продажу. Они встречаются в различных регионах. Но главное то, что мы ищем советских солдат, а «черные копатели» специализируются на немцах. Потому что у них и прибамбасов различных больше сохраняется, и оружия, и т.д. Разумеется, они нам мешают, могут раскопать советского солдата и, не найдя ничего ценного, бросить его. Иногда они роют экскаватором. Кстати закон в этом направлении действует лишь последние три года. В соответствии с ним, раскопки вести могут только те, кто имеет на это разрешение. Стихийные захоронения солдат противника, их останки попадались и нам. Подняли более 80 немцев. Как правило, мы их выкапывали и передавали местным поисковикам, они уже дальше передают немцам. У них в стране специально создан Народный союз по увековечиванию памяти погибших, который этим занимается. Вести в Германию останки не обязательно, теперь на территории России имеется около 50 официальных немецких кладбищ, где их хоронят: в Смоленской области есть, во Ржеве, в Волгограде и т.д.

- Кто определяет места очередных раскопок?

- Мы сами. Стоит отметить, что все наши экспедиции результативные, «пустых» не было не разу. Прежде чем ехать, мы изучаем места, тщательно готовимся к этому зимой. Сейчас нам в этом помогает Интернет, а раньше ездили в Подольск, в военном архиве работали. Конечно, чаще ездим туда, где были большие бои и наша армия несла серьезные потери. Иногда звонят местные поисковики, приглашают к себе. Не хвалюсь, но наша организация пользуется авторитетом. Приглашающие знают, что «Поиск» - надежный отряд, хорошо работает, проблем с нами не бывает. Нас приглашали работать в Смоленск, Псков, Орел, Ростов на Дону, Калугу. В некоторых местах мы уже были по многу раз, как например, в Калужской области. В этом году летом было проведено 10 экспедиций в самые разные места.

- Вы - педагог по призванию, Вам удалось увлечь своей идеей сотни ребят по Мордовии. Как Вы отбирали ребят для "Поиска", были ли какие-то свои критерии отбора?

- В кружке красных следопытов на начальной стадии было непременное условие – пятерка по истории. Это и естественно, ведь главным направлением там было краеведение, для которого необходимы знания. Но через несколько лет мы от этого отказались, и к нам приходили все, кто хотел. Да и сейчас особого отбора не наблюдается. Лишь следует придерживаться и выполнять ряд условий. Первое условие - добровольность. Второе – соблюдение традиций и устава нашей организации. Мы, как и положено, зарегистрированы в Министерстве юстиции. И в наших рядах находятся лишь те, кто согласны с уставом. Например, у нас традиция –«сухой закон» и поэтому любители пива и более крепких напитков у нас не задерживаются. Если ты поисковик и надел форму, носишь наш феврон, то должен соответствовать им. Авторитет «Поиска» зарабатывался десятилетиями и его нельзя подрывать. В форменной одежде у нас никто не грызет семечки, не жует жвачку, в форме не разрешается ходить на дискотеки. У нас есть республиканское объединение, куда входят 84 поисковых отряда. Они есть в каждом районе, школах, вузах. И у каждого свое название, свои речевки, свои песни, каждый работает по своему плану. Но устав и традиции святы, они объединяют всех.

- Сколько наших земляков заняты поисковой деятельностью? Что сделано за прошедшие годы?

- В Мордовское объединение «Поиск» на сегодня входит 84 поисковых отряда, в которых 1350 бойцов, действующих на базе школ, колледжей и вузов, районов республики. А поисковой деятельностью по России заняты 40000 человек. Целая армия! За 35 лет поисковой деятельности в составе Мордовского объединения «Поиск» и сводного республиканского поискового отряда прошли школу мужества и патриотизма, внесли свой вклад в дело увековечения памяти о павших защитниках Отечества более 8000 юношей и девушек. Свершено 198 поисковых экспедиций на места боевых действий, в которых нашли и с почетом захоронили останки 4808 солдат и офицеров Красной Армии, обнаружили 460 солдатских смертных медальонов, 139 из них прочитано. По документам архивов установлены судьбы более 7000 солдат, считавшимся «Без вести пропавшими». Большая работа продолжается по увековечению памяти жертв политических репрессий.

Во всех экспедициях мордовский отряд и поисковики зарекомендовали себя мужественными, стойкими, дисциплинированными, терпеливыми, трудолюбивыми, инициативными.

Семен МИХАЙЛЕВИЧ